Вставать при этом близко к Дэйррину, ближе, чем того требовала ситуация, якобы ненароком кладя руку ему на плечо. Наслаждаться видом взбешенного Сида, который будь на то его воля, тотчас же материализовался бы здесь, рядом с нами и зубами перегрыз Дэйррину глотку только за то, что он находится так близко от меня.

Тьма в глазах Сида в такие моменты опасно плескалась внутри, грозясь перелиться через край и затопить весь мир в крови и жестокости. А меня радовала его несдержанность и реакция на меня. Да, это была странная радость, горькая на вкус, жгучей волной расходящаяся по всему телу, отравляющая, безумная черная радость.

Злорадство и плевок в лицо в одном флаконе. Хотелось расхохотаться ему в лицо, пригоршнями бросая в него всё то, что не приходилось ему по вкусу, влепить как пощёчину, затолкать глубоко в глотку, наблюдая за тем, как он давится, пытаясь исторгнуть из себя это.

Наблюдать за тем, как он едва сдерживается, чтобы не крушить всё вокруг себя или срывается с тормозов, принявшись метать предметы, попадающиеся под руку. Впитывать его отчаяние всем своим существом, смакуя на языке. Ощущать его ревность, плотными чёрными кольцами сворачивающуюся вокруг. О да, смотреть на него спокойно, с лёгкой улыбкой, будто приклеенной к губам, мёртвой хваткой вцепившись в плечо Дэйррина, с интересом взирающего на нашу безмолвную перепалку.

Смотреть и надеяться, что на этот раз роль сыграна прекрасно и короткий минутный спектакль выглядит правдоподобно, потому что на самом деле даже эти редкие разговоры, состоящие из пары фраз, опустошали, раз за разом выжигая меня дотла. Пара фраз и обменов взглядами, тянущихся бесконечно долго, подобных ядерному взрыву, уничтожающему всё вокруг. Умирать и вновь возрождаться только для того, чтобы продлить эту мучительную агонию.

Я раньше никогда не думала, что можно вот так упиваться своей собственной болью, возводя её в ранг культа. Оказывается, можно. Разрываться на части, после собирая окровавленные куски воедино, раздирая глотку в беззвучном крике, и вновь ждать момента, когда чёрное безумие обрушится на тебя и погребёт с головой.

Иногда я смотрела на своё отражение в зеркале, представляя, какова будет его реакция, если сотворить нечто ужасное с собой, с этими ярко-красными пухлыми губами или сиреневыми глазами, так любимые им… Что, если исполосовать себя, изуродовав лицо отвратительными шрамами, или лишить себя тёмно-синих волос, которые он так любил наматывать на руку, заставляя запрокидывать голову?..

Всё ради того, чтобы посмотреть, как он будет захлёбываться бессильной яростью. Или, тайком спрятав лезвие, полоснуть себя по горлу, стоя перед ним? Чтобы увидеть, как его скрутит отчаяние и чёрное безумие выплеснется наружу… Довести его до крайнего состояния, чтобы он, задыхаясь от боли, рвал на себе тот ошейник, царапая кожу ногтями, чтобы успеть в последний миг потускневшим предсмертным взглядом увидеть, как его разнесёт на части от активации встроенного взрывного устройства. Фонтан кровавых брызг по обе стороны экрана… Чем не прекрасное завершение нашей безумной истории?..

Мои размышления прервал голос Дэйррина:

– Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты не старалась так сильно вывести Палача из себя каждый раз, когда он выходит на связь.

– Я могу просто не подходить к экрану в моменты переговоров. И проблема будет решена.

Нет, я не пыталась облегчить их участь. С какой стати мне заботиться о тех, кто распоряжается моей жизнью, передвигая, будто бездушную фигуру, на игровой доске? Меня вновь накрыло волной неприязни к их могущественной расе, а всё из-за одного конкретного терраэна.

– Это требование с его стороны, которое я обязан выполнять. Не пытайся спровоцировать Палача, иначе всё пойдёт прахом. Терпение у Палача небезграничное, и в один прекрасный день он просто сорвётся с цепи и прилетит сюда, наплевав на всё, чтобы взять своё. И тогда проиграем мы все. Ты, я, он, все терраэны…

Я рассмеялась:

– Мне нет никакого дела до вас и ваших закулисных интриг. Пусть всё взлетит на воздух, пусть все терраэны сдохнут, корчась в страшных муках!

– Может, тебе и безразлична судьба чуждой цивилизации, а как насчёт твоей родной планеты, Фаэлы?

– Причём здесь Фаэла? – я напряглась, чувствуя подвох. Мягкий, сочувственный взгляд светлых глаз Дэйррина разом лишал всякого желания ерепениться и выпускать шипы.

– Притом, дорогая птичка, что если заговор раскроется раньше времени, Император не постесняется ответить самыми жестокими и крайними мерами. Он спалит на Альтернативе всё дотла, не считаясь с количеством жертв. А после перестроит под себя чудесный уютный мирок Фаэлы, избавив его от коренной расы, населяющей её. Это запасной план. И что самое интересное, у этого плана Императора найдутся сотни, тысячи единомышленников. Лакомый для всех кусочек, нужно лишь избавить его от паразитов. К слову, сделать это будет проще простого. Наши технологии позволят решить небольшую проблему в кратчайшие сроки. Сейчас ты, Тайра, дёргаешь в руках ниточки, ведущие, как тебе кажется, всего лишь к Палачу, но он потянет за собой всех остальных. Тебе хочется увидеть, как вся твоя раса вымрет за считанные месяцы?

Я ужаснулась словам Дэйррина. Неужели всё обстоит именно так, а Дэйррин тем временем продолжал:

– Но даже если Палач довёл тебя до крайней стадии, когда плевать на всё происходящее вокруг, я заявляю, что не позволю тебе угробить дело всей моей жизни и судьбу двух цивилизаций. Я прибегну к самым крайним мерам, если это потребуется.

В его голосе прорезалась сталь, и в этот момент я уловила некое сходство с Императором и Палачом. Кровное родство давало о себе знать. Я поняла, что Дэйррин не бросает слов на ветер. Он не будет так неистов в своём безумии, как Палач, не станет наслаждаться чувством превосходства и видом загнанной в угол жертвы, как Император. Дэйррин спокойным ровным тоном предупредит тебя о последствиях и молча претворит в жизнь сказанное, не кичась этим.

Возможно, я знала его совсем немного, но поймала себя на мысли, что предпочла бы видеть правителем терраэна, подобного ему, и согласилась с его разумными доводами. Может, на самом деле не стоит растравливать себя и попытаться вести себя спокойнее? Но выдержки мне хватило ненадолго. Стоило только в воздухе замерцать проекции Палача, как вновь в крови забурлило дикое желание выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее.

Но ледяной взгляд Дэйррина, в упор глядевшего на меня, немного остудил мой пыл. И я сидела в кресле молча, не двигаясь, пока Палач перебрасывался короткими сведениями с Советником, не отводя в это время от меня глаз.

– Тайра, – обратился Сид ко мне. Я заставила себя смотреть прямо, но сквозь него, ответив безмолвным кивком на его обращение – Я не смогу больше выходить на связь в ближайшее время.

– Отлично, – улыбнулась я. – Меня радует мысль о том, что больше я тебя не увижу.

– Ты всё ещё злишься на меня, но как только всё закончится, тебе придётся выслушать меня.